«Наше слово» продолжает вспоминать ветеранов Великой Отечественной, которых, к сожалению, уже нет с нами. В Год Великой Победы обязательно нужно напомнить нынешним поколениям наших земляков об их военных подвигах и доблестной трудовой жизни. Это важно не мертвым, это важно живым. Сегодня речь пойдет о жизни и судьбе жителя села Ново-Талицы Павла Ивановича Романова — участника Великой Отечественной войны, первого председателя местного совета ветеранов. Публикация о нем вышла в нашей газете в июле 2012 года.
Шагает, как молодой
Пока поднималась к юбиляру домой на пятый этаж, подумалось: как, наверное, тяжело ему шагать вверх по этим лестничным маршам, ведь возраст-то — восемь с половиной десятков лет. Оказалось, зря жалела. Нина Павловна, дочь Павла Ивановича, сказала: «Да что вы, он даже не отдыхает на подъеме ни разу, как молодой шагает».
В прихожую выходит пожилой человек, в костюме, при наградах — так приготовился ко времени приезда корреспондента. С лукавинкой в глазах говорит: «Вы ведь, наверное, попросите одеться для фотографии по-особому, вот я и готов».
На покой рано
Фотографируется и переодевается в привычную домашнюю форму. На улице жарко, дома — тоже, в костюме с галстуком долго не пробудешь.
Обычно в его возрасте люди имеют целую аптечку лекарств. В комнате Павла Ивановича их нет. Удивляюсь, а он говорит: «А зачем они мне? Сердце и мышцы я тренирую в «Олимпе» — в группе здоровья для пожилых людей, и дома зарядкой занимаюсь, с гантелями. А для профилактики еще чеснок ем уже года три, каждый день по зубчику. Услышал случайно разговор на эту тему, что он холестерин снижает, от гриппа спасает, и решил попробовать. И знаете, бодрость придает, никакие простуды и вирусы ко мне не пристают. Глаза берегу от катаракты при помощи меда. Одна часть меда плюс две части воды, по одной капле закапываю в глаза каждое утро. А книг видите сколько? Все прочитаны, так что мозг у меня тоже не дремлет. Рано еще ему на покой, пусть думает, запоминает.
Без положительных эмоций людям тяжело
— Павел Иванович, Вы оптимист, значит — современная жизнь нравится?
— Вот уж нет. Она разобщила людей, сделала их одинокими, а одиночество — это страшно.
— Да, есть такая поэтическая строка: «О, одиночество, как твой характер крут..»
— Вот-вот. Сейчас выйдешь на улицу — поговорить не с кем, все забитые проблемами, угрюмые, всех что-то гнетет. До разговоров ли им! В доме 60 квартир, раньше жили, как родные, а теперь — каждому до себя.
Из поколения мастеровых
Разные ветераны встречались мне в ходе журналистских командировок. Одни всю жизнь работали на одном месте, жили в своей деревне, других судьба заставляла искать, переезжать. Судьбы всякие, а люди, как правило, все хорошие, добрые. И еще одна особенность этого поколения — все мастеровые. Вот и Павел Иванович своими руками построил домик на дачном участке, сложил там летнюю печь на улице. В квартире зимой тоже без дела сидеть не любит. Из оргстекла мастерит рамки, подставочки, резьбой по дереву занимается.
— А читает как быстро, — говорит дочь Нина Павловна. — Главное, все запоминает. И нас просвещает. Получает почтой такие ценные книги, что диву даюсь — где про них узнал. Вот эта недавно пришла, издана к двухсотлетию войны с Наполеоном. Цена — я ужаснулась, тысяча двести! А он доволен, внукам, говорит, останется, раритетом будет.
Это было под Ровно
Когда грянула Великая Отечественная война, отец Паши Романова в первые же войны дни ушел на фронт. Через два года, окончив семилетку, Павел пошел работать на место отца — в городскую телефонную станцию. В сорок четвертом его тоже призвали в армию, было ему тогда 17 лет. Отец вернулся домой в Кинешму в сорок пятом, раненый и дважды контуженный. Сын служил до 1951 года.
Судьба уготовила ему строгое испытание — служить в дивизии особого назначения Министерства госбезопасности. Рассказывать о службе он не имел права в течение пятидесяти лет, подписку давал об этом при увольнении в запас. Служил в Эстонии, когда там терроризировали местное население «лесные братья». Затем боролся с бандитами украинской повстанческой армии, так называемыми бандеровцами.
— Теперь рассказывать все можно, но не стоит, — отвечает на мою просьбу Павел Иванович. — Воспоминания тяжелые.
— Например?
— Это было в Ровенской области. В одном селе пришел домой на побывку солдат из армии. Через несколько дней его нашли утопленным в колодце. Нашу передвижную группу направили на расследование. Оказалось, хлопца сразу взяли в оборот местные бандеровцы: на службу не возвращайся, давай к нам, в лес. Парень отказался. Тогда подослали к нему девицу. Обольстила, а потом объявила, что он ее изнасиловал. И в качестве мести его утопили. Политику представили бытовухой.
Мы расследовали, убийц нашли и всех — к стенке. Жестоко, скажете? Какое время — такие и методы. Иначе тогда нельзя было.
Зигзаги судьбы
После демобилизации вернулся в Кинешму, работал в речном порту монтером связи. Мечта была — уехать в Горький на судостроительный завод. А кем? Прочитал, что в Херсоне есть судостроительный техникум. Туда и поехал, поступил. А по окончании направление получил вовсе не в Горький, а в поселок Сосновку Кировской области, что на берегу реки Вятки. Туда во время войны эвакуировали Балтийский судостроительный завод.
Человек тогда он был уже семейный, отец двоих детей. Жена Клавдия, тоже кинешемская, скучала по Волге.
В общем, следующий зигзаг судьбы — Юрьевец, пивоваренный завод. Павла Ивановича приняли с радостью и назначили главным инженером.
Юрьевецкое пиво тогда славилось. Пароходы из Москвы загружались 100-литровыми бочками, и развозили его вниз по Волге по городам до самой Астрахани. Особенно в чести было «Жигулевское».
— Сейчас пива нет, — с горечью говорит Павел Иванович. — Технология давно нарушена. Теперь наливают чуть-чуть хмельного сусла, добавляют газированную воду и спирт. Ничего, кроме вреда для здоровья, в нем не содержится.
— А как должно быть?
— Как тогда, у нас. Получали ячмень, из Чувашии или Татарии, там он особенно качественный. Делали солод. Потом запускали его в мельницу, оттуда — в котел с кипящей водой, добавляли хмеля. Немного покипит, пока сусло не начнет выделять сахар, и фильтруем его. Затем закачиваем в бродилку, добавляем пивные дрожжи, оно неделю бродит. Потом перекачиваем в десятитонные чаны в подвал, где температура всегда ноль, на дображивание. «Жигулевское» — на 18 суток, «Рижское» — на 70. Никакого спирта не добавляли.
-А как Вы здесь, в Ново-Талицах, оказались?
— Опять зигзаг судьбы. В 1977-ом пригласили в совхоз «Тепличный» (он только еще начинался) и пообещали благоустроенную квартиру. Строительство жилья тогда здесь было — на удивление. Впрочем, все ведь зависит от руководителей. Как тогда, так и сейчас. Личность он, умница — значит, и коллектив под себя подбирает, и производство организует, как надо, и в верхах с начальством решает все вопросы.
В то время директором был Герман Сергеевич Бабочкин. Сменил его не менее талантливый и работоспособный Константин Иванович Рупасов. Обоих люди уважали, верили им, шли за ними.
— Скоро у вас день рождения, юбилейный. Как праздновать будете?
— Своей семьей, а она у меня большая. Сын Федор с женой приедут из Иванова, дочь Нина с мужем. Внуки — их у меня семь, правнуки — четверо. Итого пятнадцать человек, я — шестнадцатый. Жалко, супруги нет в живых уже восемь лет. Вот бы моя Клавочка порадовалась! Ведь дети, внуки, правнуки — это самое главное. Жизнь продолжается!
Галина УЖАСТИНА
P.S. Умер Павел Иванович Романов в 2024 году, похоронен на местном кладбище с. Ново-Талицы.
