Дом творчества композиторов «Иваново», располагавшийся в деревне Светлый Луч, даже спустя десятилетия музыканты нашей и других стран вспоминают с теплотой. Несмотря на незатейливый быт, который здесь вели: жили в небольших домиках, за окнами которых сушились на нитях грибы, а под аккомпанемент рояля кипело ягодное варение, гуляли по живописным окрестностям и купались в Харинке.
Вместе с историками и композиторами «Наше слово» вспоминает историю удивительного уголка Ивановского района, в котором Прокофьев, Шостакович, Ростропович, Хачатурян, Зацепин и многие другие знаменитости создавали великие произведения и просто набирались сил для творчества.
Там, вдали, за рекой
Все началось ровно 80 лет назад, когда в руины превратился знаменитый центр творчества в подмосковной Старой Рузе.
— Во время войны, в 1943 году, Союз композиторов искал возможности для помощи музыкантам. Выбрать место для Дома творчества поручили наркомату земледелия. Возглавлял его уроженец нашего региона Иван Бенедиктов. Он обратился в ивановский обком, и там выбрали усадьбу Стефанов, — рассказал нашей газете краевед Александр Тихомиров.
Усадьба эта называлась «Хламостино» и включала в себя крепкий каменный дом с мезонином, несколько построек и большую площадь возделанной земли. Владелец всего этого Отто Стефан приходился родственником Надежде фон Мекк, которая была известна покровительством Петра Чайковского. Вот, кажется, и вся связь с музыкой. Хотя нет, она звучала здесь и после революции, когда дом отдали коммуне бывших беспризорников. Днем они работали в поле и рубили на дрова барский парк, а вечерами пели у костра «Там, вдали, за рекой».
Затем усадьбу передали птицесовхозу, а после Музфонду — для создания Дома творчества композиторов. Первым его руководителем назначили… бывшего зоотехника Василия Наумова. При нем бывший каретный сарай превратили в мастерскую и стали красить, белить и перестраивать дом.
«Стены в столовой выкрасили богато, под шелк; завезли столы, стулья, кровати, несколько роялей. Только ставить-то их было куда? Композиторам надо было каждому заниматься в своем уголке, индивидуально. Вот и придумали… снимать им в деревне Афанасово избы под рабочие кабинеты. А жить и питаться, конечно, всем вместе, в одном доме», — цитирует первого директора учреждения музыковед Римма Петрушанская в своей книге «Дом творчества «Иваново», выпущенной в честь его 40-летия.
«Сажево-беспейзажево»
Новоселами в то первое лето стали композиторы Глиэр, Шостакович, Хачатурян и Мурадели. Почти все приехали с женами и детьми (внучки Глиэра учились в афанасовской школе). Жили под одной крышей как большая семья, обедали за одним столом. Еда простая, но по тем временам вкусная: крапивные щи, овсяная и перловая каши. Свежую зелень давал заложенный общими силами огород. В лесу можно было набрать ягод. Оставшиеся от совхоза коровы давали молоко, которого исхудавшим в военное время малышам вполне хватало.
Дети Шостаковича, вспоминали, что композиторы делились на три категории «сообразно своему таланту и месту, занимаемому в советской музыкальной иерархии» и был такой порядок, что каждому уезжающему из Дома творчества выдавались куриные яйца по «50, 40 или 30 штук». Шостакович, который, входил в первый разряд, бывало, смущался, если с ним свою порцию получал коллега другой категории.
В первое время вид округи оставлял желать лучшего. Деревьев, как писала Римма Петрушанская, почти не было, а крошечную, высыхающую Харинку «курица переходила вброд». Кроме того, «круглые сутки гнала густой черный дым труба соседнего сажевого завода. «Сажево-беспейзажево» — окрестили свою территорию композиторы.
На следующий год этот ландшафт оживили две дачи, которые возвели для Глиэра и Шостаковича. А список новичков пополнили Прокофьев, Мясковский, Мокроусов и ряд других композиторов, а также поэт Фатьянов.
Арам Хачатурян вспоминал, что каждое утро «жильцы» Дома творчества композиторов отправлялись на свои «рабочие места»: «Шостакович в «курятник», Глиэр в «пекарню», ну а я в деревенскую избу».
В небольшом сарайчике, куда втиснули пианино, Дмитрий Шостакович в первое же лето написал Восьмую симфонию, суть которой выразил всего двумя словами – «жизнь прекрасна». Мелодия, впитавшая дух военного лихолетья, обещала, что «все темное, мрачное сгинет, уйдет, восторжествует прекрасное».
«Любопытно, что, пока он не закончил партитуру, никто никогда не слышал из его «кабинета» ни одного звука. Он писал ее за маленьким столиком, прибитым к стене, почти не притрагиваясь к инструменту», — вспоминал о работе коллеги Арам Ильич.
Новые опусы первыми слушали жители Афанасова
Премьера симфонии состоялось в избе крестьянки Натальи Восейковой. Одну комнату в ней отвели под рояль Хачатуряна. «Тетя Таля» варила композитору картошку и наливала молоко. При этом заставляла прибираться в доме и носить дрова. А еще ворчала, когда Арам Ильич курил.
«Уж ты прости, тетя Таля, — извинялся он, — папиросы меня нипочем не берут. Без самосада мне думать трудно».
Муж и сын Натальи Александровны были на войне, она одна управлялась с хозяйством, да еще ходила на строительство первых дач в Дом творчества: «Мы, женки, в ту пору строили первую маленькую дачу, — в ней потом поселился Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Собралась я однажды на работу, а Арам Ильич говорит мне:
— Не ходи, тетя Таля, оставайся дома, сегодня будем принимать Восьмую симфонию.
— Да куда мне принимать-то, я ведь и не пойму ничего!
— Нет, говорит, оставайся. Я тебе все буду пояснять…
Шостакович вообще-то такой тихой был, скромный мужик. Все в шляпах ходили, а он в фуражке… И все в землю смотрел, думал. Начал он играть свою симфонию, а мне Арам Ильич подсказывает:
— Тут вода течет, тут лес шумит, а тут танки идут, а тут женщины плачут…».
Сергей Прокофьев тоже писал шедевры (Пятую симфонию, Восьмую фортепианную сонату и шесть пьес из балета «Золушка») в скромном домике, стоявшем на краю Афанасова. Каждое утро, по дороге к деревне, он проходил березовую рощу, где частенько встречал ребятишек из ивановского детского дома и начинал с ними играть.
Большая и малая «кругосветки»
При любой погоде Прокофьев, как вспоминал Хачатурян, отправлялся на прогулку в лес, совершая то «большое кругосветное путешествие» — вокруг совхоза с заходом в лес и к железнодорожному полотну, то «малое» — вокруг поля, березовой рощи с заходом в деревню. Потому и прозвали рощу «Прокофьевской».
«Как любил Сергей Сергеевич эти прогулки! – писал его коллега Дмитрий Кабалевский. — Никогда раньше я не знал, что он так остро чувствует и любит природу, лес, поле, что он способен с такой непосредственностью восхищаться отсветами заката, причудливыми узорами облаков, переливами птичьих голосов».
Найдя гриб, Прокофьев звал полюбоваться, как красиво тот сидит во мху. Особенно любил смотреть на муравейники.
«Он следил за их ростом, много говорил о муравьях, восхищался разумной организацией их жизни и труда… Однажды подобрав в лесу старую туфлю, он отнес ее одному из «своих» муравейников, а затем каждый день смотрел, как она обволакивается хвоей.
— Вы только представьте себе, какие роскошные залы устроят они себе в этой туфле! — говорил он.
Во время этих прогулок я впервые понял многие черты в прокофьевском творчестве, которые были, несомненно, рождены его глубоким проникновением в красоту и богатство русской природы».
Из окна комнаты Сергея Сергеевича открывался вид на просторные поля и хвойные рощи. Работал классик напряженно, «а в перерывах любил навещать красивые ивановские леса». Уходил далеко, наверное, еще и потому, что дети Шостаковича Максим и Галина не давали ему покоя. Кричали под окнами: «Сергей Сергеич, тра-та-та! Сергей Сергеич, тра-та-та!». В ответ летело пресс-папье и другие предметы, а также громогласное «Уши оборву!», «Родителям нажалуюсь!».
А когда из прокофьевской дачи раздавался суровый окрик «Дети, спать!», композитор Вано Мурадели следил, чтобы никто не шумел: «За этим окном происходит историческое событие: Сергей Сергеевич пишет оперу «Война и мир».
«Ура, Харинка вышла из берегов!»
Оживление в жизнь композиторов вносил не только лес, но речка. Дмитрий Кабалевский, например, собирал ребят и ловил в заводях Харинки лягушек. Когда он, крупный мужчина, входил в воду, все кричали: «Ура, Харинка вышла из берегов!». Алексей Фатьянов любил собирать на Харинке с мальчишек с удочками.
Среди развлечений ребятни была и такая игра, в которой первый участник придумывал начало истории, второй подхватывал ее, третий развивал и так далее. Пока не получался рассказ или сказка, в которых смелые и честные герои всегда оказываются победителями.
«А однажды ребята устроили в лесу облаву на молодежь, затеявшую поздним вечером жарить на костре шашлыки (немного мяса выпросили на кухне). Девчонки стянули с постелей простыни, закутались в них и с тихим завыванием стали бродить в темноте за деревьями в двух шагах от костра. Мужчины дрогнули, быстро загасили костер и разбежались. Хохоту не было конца! Только очень сердился Глиэр, узнав, что «привидениями» были его внучки», — описала забавный случай с детьми Римма Петрушанская.
Дети Шостаковича любили играть в шарады, и в этом им помогал молодой Мстислав Ростропович. Присматривал он и за тем, как дети катались с горки на лыжах. А сам Шостакович обожал игру с мячом. Сын Максим запомнил его, сидящим на высоком стуле: «Это — волейбольная площадка, обитатели Дома творчества бьют по мячу, а Шостакович судит игру». А вот как вспоминал эти моменты Николай Пейко: «Мы, молодые композиторы, жили в большом доме в одной общей комнате, отгороженной от столовой простынями. Ровно в пять, ни минутой позже, простыни раздвигались, в щель просовывалась голова Шостаковича, и он изрекал по-английски: «It is time to play volleyball». (Пора идти играть в волейбол.) И добавлял любимую фразу спортивного комментатора тех лет Вадима Синявского: «Матч состоится при любой погоде!» Звездой этих матчей становился скромный паренек из соседней деревни — 15-летний Ленька, по прозвищу «Миномет». Он ловко отбивал все мячи и умел «гасить» их у сетки.
«Где-то на белом свете…»
Ивановский район оставил след и в истории хита легендарной «Кавказской пленницы». Четыре мелодии для нее по заказу Леонида Гайдая в Доме творчества композиторов написал Александр Зацепин. Материал отправил в Крым, где шли съемки, и на одной из мелодий сделал пометку, что к ней можно написать слова. Эту будущую «Песенку о медведях» (пока еще без слов) режиссер поначалу забраковал. Актеры и сценаристы вступились за композитора. Гайдай разрешил Леониду Дербеневу написать всем известные строчки, но результат ему вновь не понравился. Не верилось, что песня уйдет в народ.
Здесь же, в Доме творчества композиторов, с Зацепиным познакомился и подружился Евгений Крылатов. Это его музыка звучит в фильме «Честный, умный, неженатый». Андрей Миронов в нем как раз поет, что «Иваново – город невест». Композитор однажды обмолвился, что текстильный край упомянут в песне вовсе не из-за большого числа работающих женщин. Дальше раскрывать подробности не стал. Может, все дело в романе? Ведь он был влюблен в одну из местных красавиц.
Историк Александр Семененко отмечает, что после войны ставший уже легендой Дом творчества композиторов «Иваново» продолжал работу (в него приезжали теперь и эстрадные исполнители, такие, как Валентина Толкунова), но постепенно появлялись новые и новые возможности для отдыха и работы на Кавказе, в Крыму: «Советский Союз был необъятен, и потихонечку стали про ивановский дом стали забывать».
В начале нулевых жизнь Дома творчества композиторов почти остановилась. Но прикипевшие к нему душой музыканты все еще приезжали. Как, например Андрей Эшпай, известный, в первую очередь, песней «Сережка с Малой Бронной». Дорогим курортам он предпочитал тихие ивановские леса и скромные домики, оставившие след в истории музыки. Наши края классик называл «святыми местами», которые «невозможно ни на что променять». Здесь, говорил, пишется «лучше и как-то» и «чище, чем в элитной подмосковной Рузе, где есть собственная дача».
Андрея Яковлевича, увы, давно уже нет, но память о нем в регионе живет. Так, несколько лет назад выпустили сборник его песен на стихи ивановского поэта Алексея Критского. Жива память и о Доме творчества композиторов. Правда, от самого комплекса мало что осталось. Общий дом и дача Шостаковича до наших дней не дошли.
«Я думаю, что это место никогда не будет забыто, потому что здесь намоленные места. Была дача, которую строил еще Глиэр. Вы представляете?! Я жила в ней. Думала, боже мой, я захожу в стены, где был гениальный мастер. Это непередаваемые ощущения. И я играла на его инструменте. Такое счастье общения, подпитки какой-то, которую мы получали в Доме творчества, не забыть и, наверное, оно никогда уже не повторится», — рассказала «Нашему слову» композитор, преподаватель Ивановского музучилища Наталья Щербинина.
Объединяя города и страны
Дом творчества композиторов «Иваново» любили не только российские музыканты. В него с удовольствием приезжали таланты из соседних республик и стран соцлагеря. Наталья Щербинина с теплотой вспоминает встречи с композиторами из Молдавии, Литвы, Латвии и даже Германии. А еще из Азербайджана и Туркменистана:
«Я в течение двадцати лет ездила с сыном на семинары молодых композиторов, знала всех, кто проживал в этом доме. Это были удивительнейшие люди. Я ученикам своим рассказываю: ребята, мне так повезло, что я общалась с гениями. И до сих пор мы играем их произведения, помогаем студентам писать новую совершенно музыку».
История одной из таких встреч получила продолжение в этот юбилейный год. В Иваново неожиданно прислали ноты туркменского классика Нуры Халмамедова. Его пьеса «В Иваново», написанная в советские годы, попала в руки нашей собеседницы и вдохновила на создание песни в честь 80-летия Дома творчества композиторов. Слова для светлой и красивой восточной мелодии написала Анна Ломоносова. Вот только несколько строк из получившегося «гимна»:
«Их музыка здесь обретала разбег.
Сонаты, симфонии, пьесы для всех.
В ближайшей деревне звучали впервые
Великие опусы вечной России».
С Нуры Халмамедовым Наталья Щербинина впервые пересеклась по работе на радио: «Я готовила на программу про музыкантов, которые приезжали на ивановскую землю. Мне сказали, на какой даче можно найти туркменского композитора. Он рассказал о своем творчестве. Я взяла кассету с его сочинениями и запустила в эфире».
Педагог уверена, что эта музыка еще будет звучать у нас, обещает знакомить с ней своих студентов и школьников. На это сотрудничество надеется и композитор, преподаватель Туркменской национальной консерватории Айна Широва, которая провела в Ашхабаде «Неделю композиторов» и собрала музыкальные приветы со всего мира. Не забыла и про Иваново, куда отправила произведения Халмаммедова: «Так, пьеса, написанная композитором в конце 70-х годов прошлого столетия, будто записка или музыкальное послание, вложенное в бутылку, спустя полвека, можно сказать, нашла своего адресата и стала музыкальным и культурным мостиком, связывающим два города, музыкантов из двух стран и две эпохи».
Кажется, что эти ниточки, ведущие от сердца к сердцу, будут соединять меломанов из разных стран еще многие и многие годы.
Леонид Кияшко
Фото из архива Дома творчества композиторов
